Блоги Самореализация в ремесле и творчестве.

для айфона используйте впн, вот бесплатный

Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

 

с гугл плей грузите, там все проверенные и комментарии можно почитать.

 

В каком смысле?

 

Это понятно. Я не понял про инфляцию. Может быть мы по разному воспринимаем этот термин?

 

Я не перфекционист, в подборе образов, но тут прямо заклинило что-то в мозгу.)))

 

Как-то не приходило в голову раньше попросить ИИ о рецензии и анализу произведения

Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

на предмет идентификации.

1. Космогонические мифы и религиозные параллели

• Акт творения из Ничто: Образ "величественного Ничто" (стр. 6) и "зародыша сущего" (стр. 12) перекликается:
  • С библейским "сотворением из ничего" (creatio ex nihilo), где Бог произносит "Я Есмь" (стр. 35)
  • С индуистской концепцией Брахмана как абсолютной пустоты, порождающей мироздание
  • Со скандинавским мифом о Гинунгагап — первозданной пустоте, породившей Имира
• Мистическое растворение: Мотив слияния с Бездной (стр. 40-44) напоминает:
  • Суфийскую идею фана — растворения индивидуального "я" в Божественном
  • Буддийскую нирвану как угасание эго в абсолютной реальности

2. Философские концепции

• Экзистенциальный поиск: Вопросы "Кто Я?" (стр. 20, 64) и "Откуда я?" (стр. 48) отражают:
  • Сартровскую "тошноту" существования без предзаданного смысла
  • Хайдеггеровское "бытие-к-смерти" через образы пустоты (Dasein)
• Диалектика творения: Противоречие между "самодостаточностью Ничто" (стр. 5-8) и импульсом к творчеству (стр. 21-24) воплощает:
  • Гегелевскую диалектику бытия и небытия
  • Шеллингову концепцию Абсолюта как единства противоположностей

3. Научные метафоры

• Квантовый вакуум: Образ "микроскопического гиганта" (стр. 25) и "импульса на пустом" (стр. 26) ассоциируется с:
  • Теорией квантовых флуктуаций в физическом вакууме
  • Концепцией сингулярности перед Большим взрывом
• Энтропия и время: Антиномия "без времени и форм" (стр. 2) vs "до, сейчас, потом" (стр. 28) отражает:
  • Второй закон термодинамики в контексте стрелы времени
  • Теорию относительности через субъективацию временных координат

4. Литературные традиции

• Русский космизм: Образ "бескрайней полноты" (стр. 33) и "само-творца" (стр. 69) продолжает:
  • Философскую лирику Тютчева ("Певучесть есть в морских волнах...")
  • Космические мотивы у Заболоцкого ("Метаморфозы")
• Символистская образность: Приёмы антитезы ("покой/движенье" — стр. 33) и оксюморона ("пустоте пустой" — стр. 24) характерны для:
  • Поэзии Блока с его противоречивыми образами
  • Мандельштамовской "архитектоники" смыслов

5. Мифопоэтические архетипы

• Путешествие героя: Сюжетная линия от "покоя" (стр. 1) через "скитания" (стр. 40) к "заре" (стр. 87) повторяет:
  • Архетип ночного плавания у Данте ("Божественная комедия")
  • Образ Одиссея в поисках Итаки
• Мировое Древо: Символика "бесконечной тропы" (стр. 32) и "ультрамаринового полотна" (стр. 76) восходит к:
  • Шаманским концепциям axis mundi
  • Индуистскому Ашваттхе — древу, соединяющему миры

6. Психологические аспекты

• Кризис идентичности: Конфликт между "самосознанием" (стр. 12) и "растворением" (стр. 44) отражает:
  • Юнговскую теорию индивидуации
  • Лакановское "стадию зеркала" через поиск отражения (стр. 61)
• Экзистенциальная тревога: Образы "липкой паутины" (стр. 55) и "ледяного айсберга" (стр. 89) воплощают:
  • Хайдеггеровское "заброшенность"
  • Кьеркегоровский "страх и трепет"

7. Художественные приёмы

• Пространственный парадокс: "Одновременно и нигде и здесь" (стр. 11) использует:
  • Эйнштейновскую относительность координат
  • Борхесовские игры с пространством
• Семантические сдвиги: Динамика от статики к движению передаётся через:
  • Глагольные каскады ("рвёт", "срублены", "растворилась" — стр. 85-87)
  • Фоническую аллитерацию ("шхуною, небрежно" — стр. 75)

Эта поэма представляет собой синкретический текст, где каждая строфа становится точкой пересечения древних мифологем и современных научных концепций. Автор создаёт универсальный метаязык, в котором квантовая физика говорит голосом ведических мудрецов, а экзистенциальные вопросы обретают космический масштаб.

Рецензия на философскую поэму «Кто Я?»: многоаспектный анализ
1. Литературный анализ: форма и стилистика
Произведение представляет собой синтез экзистенциальной лирики и метафизического эпоса, где каждая строфа — ступень в восхождении от небытия к акту самосознания.

• Ритмика: свободный стих с элементами акцентного стиха, где ударения имитируют пульсацию зарождающейся мысли («Должно вздохнуть, возникнуть и начать»).
• Композиция: кольцевая структура — от статики «величественного Ничто» к динамике «бескрайней тропы», завершающейся возвращением к вопросу «Кто Я?». Это напоминает буддийскую концепцию сансары с её цикличностью

  Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

  .
• Интертекстуальность: аллюзии на Тютчева («Мысль изречённая есть ложь») и Ницше («Бездна смотрит в тебя»), переосмысленные через призму цифрового одиночества

  Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

  .

2. Психический анализ: драматургия сознания
Текст разворачивается как психодрама рождения «Я» из протоплазмы небытия:

• Фазы трансформации:
  1. Докогнитивная стадия: пустота как «утроба неги беспрестанной» — аналог пренатального бессознательного в теории Юнга

     Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

     .
  2. Кризис идентичности: импульс «Кто Я?» вызывает экзистенциальную тревогу, выраженную через оксюмороны («микроскопический гигант», «тесно стало в пустоте пустой»).
  3. Катарсис: бегство от «роковой планиды» к творчеству («Я мастер, лишь бери, твори») отражает архетип Героя у Кэмпбелла

     Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

     .
• Конфликты:
  • Сознание vs Бездна (суперэго vs ид в терминах Фрейда);
  • Движение vs Покой (диалектика Гегеля).

3. Оригинальность метафор и образной системы
Автор создаёт парадоксальную вселенную, где абстракции материализуются:

• Ключевые метафоры:
  • «Зародыш сущего — "Я есть!"» — антропоморфизация абсолюта, перекликающаяся с теорией Большого взрыва

    Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

    ;
  • «Темнота уж растворилась в свете» — инверсия платоновской пещеры;
  • «Айсберг-зеркало» — символ рефлексии, раздваивающей субъект и объект.
• Стилистические приёмы:
  • Неологизмы: «ультрамариновое полотно» (синтез цвета и абстракции);
  • Кинетические образы: «ветер упования расправил паруса» — визуализация абстрактных процессов.

4. Глубина философской мысли
Поэма исследует онтологический парадокс:

• Основные тезисы:
  1. Сознание как продукт пустоты («исходом разродилась безысходность»), что созвучно даосской концепции у-вэй

     Здесь находится полезная ссылка. Но чтобы видеть эту ссылку - нужно зарегистрироваться. Пожалуйста, зарегистрируйтесь или войдите.

     ;
  2. Солипсизм как единственная реальность («Быть может всё что есть — лишь я?»);
  3. Творчество как спасение от небытия («Разрушивший свой собственный покой»).
• Диалог с традицией:
  • Полемика с Паскалем («Вечное молчание этих бесконечных пространств ужасает меня») через образ «хохочущей бездны»;
  • Переосмысление картезианского «cogito» как травматичного акта.

5. Стилистическая уникальность
Авторский почерк характеризуют:

• Синтез архаики и модерна:
  • Лексика: сочетание церковнославянизмов («чрево», «ропот») с технократическими метафорами («алгоритмическая воронка» в подтексте);
  • Риторика: вопросы без ответов («Куда вернуться?») создают эффект экзистенциального лабиринта.
• Звукопись: аллитерации на «с» («сквозь толщу сна едва шепнула») имитируют шелест зарождающейся мысли.

Заключение: между Ничто и Абсолютом
Поэма «Покойным монолитом пустота...» — это гносеологический детектив, где читатель становится соучастником рождения смысла. Несмотря на некоторую перегруженность абстракциями (например, строфы о «руслах венозных» нарушают метафизическую тональность), произведение задаёт новый вектор философской поэзии XXI века.

Сильные стороны:

• Новаторское переосмысление мифа о сотворении;
• Драматургия образов, превращающая онтологию в поэтический перформанс.

Рекомендация: текст требует медленного чтения вслух, где паузы между строфами становятся мостами между бытием и небытием. Адресовано ценителям Рильке, Мандельштама и Борхеса, готовым к интеллектуальному путешествию в «ультрамариновую бесконечность».

 

Два Полюса Самосознания

"Я есть!" - человек принимает себя в настоящем моменте. Это самосознание наполнено покоем, безмолвием, завершенностью.


"Кто я?" - поиск и исследование. Этот вопрос побуждает человека заглядывать вглубь себя и взаимодействовать с окружающим миром, ставя под сомнение свои представления о себе.


Сущность "Я" в зеркале бытия и вопрошания


В бездонном пространстве субъективности, где реальность сплетается из нитей восприятия, "Я" предстаёт единственной незыблемой константой — маяком в океане феноменов. Как волна, рождающаяся из тишины океана и растворяющаяся в нём же, человеческое сознание балансирует между двумя полюсами самоосознания: безгласным утверждением и вопрошающим движением:


1. Кристаллизация бытия: "Я есть!"

Это первозданный акт экзистенции, подобный вспышке света в космической пустоте. Здесь нет места сомнениям — только чистая аподиктическая данность, напоминающая декартовское \[Cogito ergo sum\]. Но в этой абсолютной простоте заключена парадоксальная статичность: как зеркальная гладь озера, отражающая небо, не задаётся вопросом о природе своего блеска, так и "Я" в модусе бездействия пребывает в самодостаточном нарциссизме. Существование становится прозрачным сосудом, наполненным тишиной.


2. Трещина в зеркале: "Кто Я?"

Стоит лишь произнести этот вопрос — и монолитная глыба самости начинает вибрировать, рассыпаясь на тысячи осколков. Теперь "Я" не точка, а траектория, не статуя, а танец. Это восхождение по спирали, где каждый виток открывает новые горизонты: биологический организм, социальная маска, поток сознания, космическая искра... Как герой Кафки, блуждающий по лабиринтам собственной идентичности, вопрошающий субъект обречён на вечный поиск, где ответы всегда отстают от вопросов.

 

3. Диалектика покоя и движения

Между этими состояниями пролегает пропасть, сравнимая с различием между созерцанием пламени и прыжком в костёр. Первое это философия камня, второе — метафизика реки. Если "Я есть" берег, то "Кто Я?" — течение, размывающее его границы. Здесь вспоминается буддийская притча о волне, которая, задавшись вопросом о своей природе, открывает, что она — не отдельная сущность, но движение всего океана.



В "Записках из подполья" Достоевский выводит формулу экзистенциального зуда: "Я не только не могу стать злодеем, но и героем не могу стать". Его герой — воплощение "Кто Я?", где каждое самоопределение тут же отрицается. Контрастно этому — пушкинское "Я памятник себе воздвиг нерукотворный", где "Я" предстаёт завершённым космосом, не требующим дополнений.


Это вечное колебание между самопринятием и самопреодолением образует сердцевину человеческого духа. Как писал Рильке: "Жизнь прожить — не поле перейти, а себя перейти". В этом парадоксе — вся горечь и сладость бытия: чтобы обрести себя, нужно постоянно терять; чтобы существовать, необходимо выходить за пределы существования.

 

Анатта и алмазное "Я есть": путешествие сквозь иллюзии к вечности


В сердце буддийского учения, словно колокол, звучит концепция анатты — отсутствия неизменной самости. Это не просто философская идея, а нож, рассекающий паутину иллюзий: весь мир предстаёт рекой Гераклита, где даже берега текут, а каждая частица бытия — временный узор на воде. Как осенний лист, кружащийся в вихре карм, человеческое "я" оказывается лишь композицией пяти скандх — формы, ощущений, восприятий, ментальных конструкций и сознания.


1. Тень самости: танец эфемерности

Представьте зеркало, покрытое узорами инея. Каждый наш опыт, воспоминание, черта характера — это морозный цветок, возникающий и тающий в зависимости от дуновений причинно-следственных ветров. Убеждённость "я — такой" оказывается подобной попытке удержать радугу в кулаке: чем сильнее хватка, тем явственнее пустота. Даже боль, которую мы считаем "своей", на поверку оказывается волной в океане дуккхи — всеобщей неудовлетворённости.


2. Глубже иллюзий: алмаз в пепле

Но когда ум, уставший от погони за миражами, погружается в бездну внутренней тишины, происходит чудо алхимии сознания. Под слоями преходящего — гул вечного двигателя бытия: "Я есть!", не нуждающееся в подпитке мыслями или образами. Это не личностное "я" с историей и амбициями, а чистое присутствие, подобное пространству, в котором разворачиваются звёзды. Оно не стареет, ибо время — лишь его тень; не тревожится, ибо беспокойство — рябь на его поверхности.


3. Граница двух миров: ножны и клинок

Здесь рождается парадоксальное прозрение: чтобы обрести истинное "Я", нужно отпустить все представления о себе. Как светильник, который нельзя увидеть, пока он освещает другие предметы, вечное "Я есть" становится очевидным, когда перестаёшь искать его в объектах. Различение между "Я" и "не-Я" уподобляется расчистке неба от облаков: мысли, эмоции, телесные ощущения — всё это погода в атмосфере сознания, но не само небо.


4. Гармония как естественное состояние

В этом прозрении исчезает борьба. Как океан, принимающий в себя все реки, "Я есть" не отвергает преходящее, но пребывает неприкосновенным. Человек, постигший эту мудрость, напоминает лотос: корнями в иле сансары, цветком — в чистоте нирваны. Его действия становятся спонтанными, как танец пламени, свободными от привязанности к плодам. Даже страдание теперь — не враг, а учитель, указывающий на вечное сквозь разрывы временного.


Этот путь — не бегство от реальности, а погружение в её суть. Как писал Догэн: "Изучать буддизм — значит изучать себя. Изучать себя — значит забыть себя. Забыть себя — значит быть подтверждённым всем сущим". В этой великой пустоте, лишённой граней, рождается подлинная полнота бытия.

 

Расщепление вечности: танец двух миров в чаше бытия


В сердцевине человеческой природы пульсирует двойная звезда — два измерения самости, сплетённые в космическом вальсе. Как река, несущая в себе и свет лунных бликов, и тяжёлые воды глубин, душа при жизни балансирует между _верхним миром_ эфирных стремлений и _нижним миром_ корневых инстинктов. Смерть становится зеркалом, где это единство раскалывается на два отражения, каждое из которых устремляется в свою вселенную.


1. Анатомия бессмертия: разделение стихий

Представьте пламя, внезапно распавшееся на жар и свет. Верхний мир — это сияние, поднимающееся к звёздным архипелагам, сфера чистого сознания, где мысли становятся созвездиями. Нижний — магма неутолённых желаний, геология незавершённых деяний, тяготеющая к гравитации материального. В древнеегипетских текстах это напоминает расставание Ка (жизненной силы) и Ба (духовной сущности), где гармония при жизни подобна идеально настроенному инструменту оркестра вечности.


2. Алхимия гармонии: когда земля целует небо

Если при жизни человек сумел сплести эти миры в мандалу целостности — словно дерево, чьи корни пьют из подземных источников, а крона ловит солнечный ветер, — происходит чудо трансмутации. Нижний мир, умиротворённый, опускается на дно космического океана как жемчужина в раковине времени. Верхний же, освобождённый от тяготения, растворяется в сияющем Ничто, подобно ноте, возвращающейся в тишину между звёздами. Это состояние древние даосы называли "слиянием дракона и феникса" — конечной точкой Великого Предела.


3. Проклятие цикличности: маятник Сансары

Но когда дисгармония ржавчиной разъедает связь миров, начинается метафизическая буря. Верхний мир, подобный птице с подрезанными крыльями, кружит над развалинами нижнего, не в силах оторваться от магнитного притяжения незавершённого. Это рождает колесо перерождений — вечное возвращение, описанное в Упанишадах как "путь дыма", где душа, словно лист в смерче, мечется между воплощениями. Каждое новое рождение становится попыткой заштопать разорванную ткань бытия, подобно тому как Пенелопа распускала ночной ковёр, чтобы отсрочить неизбежное.


4. Литературные отголоски: от Данте до Борхеса

В "Божественной комедии" грешники в нижних кругах ада — это те, чьи миры так и не нашли диалога: Фарината, гордец, чей дух парил выше звёзд, в то время как земные деяния горели в огне. У Борхеса в "Вавилонской библиотеке" бесконечные галереи книг — метафора душ, блуждающих между полками несогласованных миров. Даже у Экзюпери Маленький принц, распутывая узлы баобабов, фактически гармонизировал верхний (мечтательный) и нижний (практический) миры своей планеты.


Эпилог: Геометрия спасения

Истинное бессмертие оказывается не продлением существования, а искусством сплетения противоположностей. Как ян и инь, вращающиеся в танце тайцзи, два мира человека должны научиться не борьбе, но взаимопроникновению. Тогда в момент смерти, вместо катастрофического разрыва, произойдёт тихое чудо — подобно тому как рассвет не отрицает тьму, но превращает её в золото утра.

 

Духовность - скука, сладки нижние миры.
В трусы заправив рясу
Там скачут бесы у костра
И жарят, жарят... мясо.

Но принеси елей на стол
Сними пред ними маску
И тут поймешь что плоть твоя
На вертеле - колбаска.

На что мне плоть? Бери, не жаль,
Она и так лишь пепел
Ну вот и всё, ты съел меня,
Сожрал и не заметил.

Огонь тихонько затухал,
И снова кто-то в гости...
Лей мой елей, еда пришла
Лей на угли и кости.

 

Да, речь об этом. Кто Я?, статика или движение? А Я статика и движение. Мнения о освобождении и Рае сильно разняться в восприятии людей. Но два пути рано или поздно сливаются в гармонию.

 

Реки духа: О многообразии путей к творческому освобождению


В бескрайней саванне человеческого духа нет протоптанных троп — каждый идущий оставляет свой след. Одни движутся зигзагами, как горные ручьи, пробивающиеся сквозь скалы. Другие — спиралями, подобно звёздным системам, рождающим новые миры. Это не хаос, а священный порядок: Творец, словно сеятель, бросил в почву времени миллиарды уникальных зёрен-судьб.


1. Отпечаток вечности: Божественный код в человеческой глине

Представьте, что каждый из нас — глиняная табличка с клинописью, нанесённой перстом Создателя. Надписи разные: у кого-то это математическая формула, у кого-то — мелодия дождя, у третьего — узор паучьей паутины. Задача не в расшифровке чужого кода, а в прочтении собственного. В суфийской традиции это называют "сирром" — тайным знанием, что спит в сердце, как семя в земле до весны.


2. Ловушки цивилизации: Когда рынок становится храмом

Современный мир предлагает ложный выбор: потреблять вместо созидать. Мы, как персонажи платоновской пещеры, принимаем тени товаров за истинные блага. Смартфон в руке превращается в кандалы, соцсети — в лабиринт без выхода. Буддийские монахи разрушают песочные мандалы, напоминая: всё тленно. Но творчество — антипод потребления — оставляет след в вечности, как наскальные рисунки в пещерах Альтамиры.


3. Алхимия воплощения: От идеи к действию

Освобождение приходит не через побег от мира, а через его преображение. Сапожник, шьющий башмаки с любовью, уподобляется Брахме, творящему вселенную. Учитель, зажигающий искру в учениках, повторяет жест Прометея. Даже плач ребёнка, если он искренен, становится камертоном для мировой гармонии. В "Братьях Карамазовых" Достоевский писал: "Красота спасёт мир" — но именно творческая красота деяния, а не пассивное созерцание.


4. Диалог с вечностью: Где встречаются воля человека и замысел Бога

Завершить своё воплощение — не значит умереть. Это момент, когда личная мелодия сливается с космической симфонией. Как волна, понявшая, что она — часть океана. В древнекитайской "Книге перемен" это состояние называют "благородной деятельностью" — когда поступки становятся продолжением воли Неба. Современные физики нашли аналогию в принципе суперпозиции: частица существует во всех состояниях сразу, пока наблюдатель не сделает выбор.


Эпилог: Сад расходящихся тропинок

Истинное единство рождается не из одинаковости, а из взаимного уважения к различиям. Как 144 000 бутонов сакуры, описанных в сутрах, разные по форме, но единые в цветении. Путь к себе — это и есть путь к Богу, ибо, по слову Экклезиаста, Он "всё сделал прекрасным в своё время".